РАВНОПРАВКА

Мастерство обращения Ваймана со смычком

Исполнение по своей непринужденности казалось даже импровизационным, а вместе с тем фраза ни на один момент не утрачивала структурной стройности, представала скульптурно целостной. Градации ритма, темпа, динамики словно расковывали фразу, но одновременно и организовывали ее, ибо исходили из естественных законов артикуляции. Фраза была артикуляционно совершенной. «Речь» Моцарта текла свободно, непринужденно. Сочетание «классицистской» организованности при мобильности интонирования самой музыки и являлось отличительной чертой индивидуального моцартовского стиля Ваймана. Хотите разнообразить сексуальную жизнь? Загляните в интим магазин Точка G в Саратове.

Подчеркнем еще раз простоту исполнения моцартовской музыки. В Моцарте Ваймана не было ничего вычурного, ничего галантного, ничего от рококо, хотя сохранялись в полной степени изящество, «духовный аристократизм», пластика моцартовского стиля. Пожалуй, с особой очевидностью данное положение демонстрирует начало Менуэта из ля-мажорного Концерта. Даже принимая во внимание богатство художественной фантазии Ваймана, его интуицию в ощущении музыки, это начало следует расценивать как редкостную творческую находку - как своего рода наитие. Менуэт возникает словно из ничего, рождается исподволь, звучит как вполголоса сказанное интимное признание. Обычной менуэтной танцевальности нет и в помине, остается задушевное лирическое откровение. И каждый раз, когда течение рондо возвращает музыку к менуэту, его начало вновь переживается с прежним удивлением.

Необычайной была образность исполнения Вайманом музыки Моцарта. Для него темы концертов, сонат композитора являлись своего рода живыми персонажами некоего спектакля. Он говорил: «Соната, концерт Моцарта - тот же оперный спектакль с разными действующими лицами. Только надо учитывать, что действующих лиц много, а действие одно!» Подчеркну слова «действие одно». Вайман играл произведения Моцарта именно как «единое действие» динамично, с рельефными цезурами, высвечивающими грани крупных разделов формы. Внутри же таких целостных «блоков» и совершалось «игровое действие» - создавался своего рода образный дивертисмент, где действовали темы-персонажи.