Мэрилин Фрай, 2007. Фотография все еще слишком мала для такой большой статьи
Фундаментальное утверждение феминизма состоит в том, что женщины угнетены. Слово «угнетение» – это сильное слово. Оно одновременно отвращает и привлекает. Оно опасно, опасно модно и находится в опасности. Им часто злоупотребляют, и иногда мотивы этого далеко не невинны.
Утверждение, что женщины угнетены, часто встречают заявлением, что мужчины тоже угнетены. Мы слышим, что угнетение является угнетающим для тех, кто угнетает, также как и для тех, кого они угнетают. Некоторые мужчины в качестве примера собственного угнетения приводят свою разрекламированную неспособность плакать. Это тяжело, говорят нам, быть маскулинным. Затем стресс и фрустрация жизни мужчины приводятся как доказательства того, что угнетатели сами угнетены собственным угнетением, так что значение слова «угнетение» растягивается так сильно, что оно становится бессмысленным. Оно начинает означать любой человеческий опыт, который связан с ограничениями или страданием, получается, что если мы отрицаем, что какой-то человек или группа угнетены, то мы утверждаем, что они никогда не страдали или не имеют никаких чувств. Женщин такое утверждение смущает в первую очередь, поскольку чувствительность к другим – это одна из немногих добродетелей, которые приписывают нашему полу. Если нас обвиняют в бесчувственности, то мы боимся, что у нас не останется никаких «оправдательных» черт, и мы перестанем быть настоящими женщинами. Поэтому мы предпочитаем замолчать еще до того, как мы заговорили: название для нашей ситуации оказалось лишено всякого смысла, и наш механизм вины был включен.
Однако это просто чепуха. Человеческие существа могут быть несчастными и не угнетенными одновременно, и нет ничего непоследовательного в том, чтобы отрицать, что человек или группа не являются угнетенными, и при этом не отрицать, что у них есть собственные чувства или что они могут страдать.
Корень слова «угнетения» содержит слово «гнет». Под гнетом толпы, гнетущая тишина, промышленный гнет. В буквальном смысле гнет – это что-то, что используется для того, чтобы изменить форму вещей или сплющить их, уменьшить их, иногда для того, чтобы выжать из них жидкость или воздух. Если что-то находится под гнетом, то это что-то оказалось между силами и барьерами, которые связаны друг с другом и вместе образуют ограничения, препятствуют движению и мобильности этой вещи. Придать форму. Обездвижить. Сплющить.
Повседневный опыт угнетенных предоставляет другую подсказку. Один из самых характерных и однозначных аспектов мира с точки зрения угнетенных людей – это двойной капкан. Это такие ситуации, в которых их выбор сведен к минимуму, при этом каждая альтернатива ведет к наказанию, цензуре или ограничениям в самом необходимом. Например, традиционно от угнетенных групп требуют, чтобы они постоянно улыбались и были жизнерадостными. Если они подчиняются, то это демонстрирует их покорность и смирение со своей ситуацией. Значит, мы не нуждаемся в том, чтобы с нами считались. Мы соглашаемся стать невидимыми, не занимать никакого пространства. Мы участвуем в нашем собственном уничтожении. С другой стороны, все помимо солнечного спокойствия будет восприниматься как злость, ненависть или опасность. Это значит, что как минимум, нас сочтут «трудными» или неприятными на работе, а этого достаточно, чтобы лишиться средств на жизнь, в худшем случае, нас сочтут злыми, несправедливыми и опасными. А это уже может привести к изнасилованию, аресту, избиению и убийству. Можно только выбирать между степенью риска и степенью аннигиляции.
Другой пример. В США обычная практика, когда женщины, особенно молодые женщины, попадают в капкан, где ни сексуальная активность, ни сексуальная не-активность не считаются нормой. Если она проявляет гетеросексуальную активность, то женщина открыта для цензуры и наказания как доступная, беспринципная и «шлюха». «Наказание» приходит в форме критики, намеков и унизительных комментариев, мужчин, которые относятся к ней как к доступной подстилке, осуждения со стороны более сдержанных подруг-женщин. Она может быть вынуждена лгать, чтобы скрыть свое поведение от ее родителей. Она должна мучиться с рисками нежелательной беременности и опасными средствами контрацепции.
С другой стороны, если она воздерживается от гетеросексуальной активности, ее постоянно будут оскорблять мужчины, которые пытаются убедить ее и оказывают на нее давление, пытаясь заставить ее «расслабиться», «поддаться», ей угрожают такими ярлыками как «фригидная», «сухарь», «стерва» и «динамо». Те же самые родители, которые не одобрили бы сексуальную активность, могут обеспокоиться из-за отсутствия активности, предположить, что она недостаточно популярна или сексуально ненормальна. Ее могут обвинить в лесбийстве.
Если женщину изнасилуют, тогда ее гетеросексуальная активность станет основой для предположения, что ей это понравилось (так как ее предыдущая активность предположительно доказывает, что она любит секс). Если же она не была гетеросексуально активной, то и это станет основой для предположения, что ей это понравилось (так как предположительно она «вся зажатая и подавленная»). И гетеросексуальная активность и гетеросексуальная не-активность в одинаковой степени могут стать доказательством, что вы хотели быть изнасилованной, и следовательно, никакого настоящего изнасилования не было. Вы не можете победить. Вы попали в капкан, вы между двумя поверхностями гнета.
Женщины попадают между них много раз, когда наказание, потери, насмешки и осуждение ожидают и тех, кто работает вне дома, и тех, кто этого не делает, и тех, кто получает социальные пособия, и тех, кто их не получает, и тех, кто вынашивает детей, и тех, кто этого не делает, и тех, кто выходит замуж, и тех, кто не выходит замуж, и тех, кто гетеросексуален, и лесбиянок, и тех, кто и то и другое, и тех, кто ни то ни другое.
Экономическая необходимость; ограничение рамками расовых и/или половых гетто на рынках труда; сексуальные оскорбления; дискриминация по признаку пола; давление, требующее соответствовать ожиданиям и суждениям о женщинах, женах и матерях (для общества в целом, для расовых и этнических субкультур и для своего собственного разума); зависимость (полная или частичная) от мужей, родителей или государства; преданность политическим идеям; преданность расовым, этническим или другим «меньшинствам»; требования самоуважения и ответственности перед другими. Каждый из этих факторов существует в напряженном и сложном взаимодействии друг с другом, наказывая и запрещая за каждую из, казалось бы, доступных возможностей. Плохая дорога плоха из-за множества меленьких камней и колдобин, которым нет конца. Оденься одним образом, и тебя обвинят в том, что ты рекламируешь свою сексуальную доступность. Оденься другим образом и тебе скажут, что ты «совсем не заботишься о себе» или «стала неженственной». Если кто-то «крепко выражается», то сразу вспоминается категория «леди» – слишком хрупкой, чтобы справиться с речью или реальностью, к которой эта речь относится.
Опыт угнетенных людей состоит в том, что твоя жизнь ограничена и сформирована силами и барьерами, которые далеко не случайны и потому неизбежны, но они систематически связаны друг с другом таким образом, что запирают человека среди них, ограничивают и наказывают за любое движение в любом другом направлении. Это опыт жизни в клетке: все направления, каждое направление блокировано.
Клетки. Подумайте о птичьей клетке. Если вы посмотрите только на одну проволоку из клетки, то вы не увидите все остальные прутья. Если представление о том, что находится перед вами, будет основано на близоруком зрении, то вы можете смотреть только на одну проволоку, рассмотреть ее по всей длине, и вы зададитесь вопросом, почему же птица просто ее не облетит, если, конечно, ее не устраивает жизнь там.
Более того, даже если вы так же близоруко рассмотрите другую проволоку, то вы все равно не поймете, в чем проблема птицы и почему она просто не облетит прутья, чтобы улететь куда-то еще. У одной проволоки нет никакой физической особенности, которая откроет вам, почему же птица ограничена ей, почему эта одна проволока может причинить ей вред, разве что совсем случайно. Только если вы отойдете на шаг дальше, перестанете смотреть на отдельные прутья, и посмотрите макроскопично на всю клетку, то вы сможете понять, почему же птица не улетает. Это не потребует никакой интеллектуальной утонченности или знаний. Довольно очевидно, почему птица, окруженная сетью прутьев, систематически связанных друг с другом, неспособна летать. Каждое из них не будет для нее непреодолимым препятствием, однако их связь друг с другом создает прочные стены ее темницы.
В этом и состоит причина, почему очень часто угнетение трудно увидеть и узнать: человек может смотреть на отдельные элементы угнетающей структуры, смотреть на них очень тщательно, но не увидеть всю структуру в целом, а потому не понять, что он смотрит на клетку, что люди заключены в эту клетку, что их движения и мобильность ограничены, что их жизни сжимают и уменьшают.
Примером недостаточности микроскопического взгляда может служить обычная ошибка в отношении ритуала, когда мужчина открывает женщине дверь. Этот ритуал, который примечательно распространен во всех классах и расах, озадачивает многих людей, которые не понимают, что может быть в нем оскорбительного. Посмотрите на сцену: двое людей приближаются к двери. Мужчина немного обгоняет женщину и открывает дверь. Мужчина держит дверь открытой, пока женщина не войдет в нее. Затем заходит мужчина. Дверь за ними закрывается.
«Ну ладно вам, – наивно задаст вопрос обыватель, – как могут эти полоумные феминистки считать эту сцену оскорбительной? Парень устранил барьер на пути леди, и она смогла идти дальше без препятствий». Однако каждое повторение этого ритуала происходит в определенной схеме, на самом деле, схем там сразу несколько. Чтобы понять всю картину в целом, необходимо посмотреть на нее с другого уровня.
Открывание дверей по форме притворяется полезной услугой, но эта польза является фальшивой. Это легко можно увидеть, поскольку этот ритуал не имеет никакого практического смысла. Хромающий мужчина и мужчина с тяжелыми сумками попытается открыть дверь перед здоровой женщиной, чьи руки свободны. Мужчины неловко себя ведут, они постоянно мешают всем пройти, только бы открыть дверь первыми. Это действие не отличается ни удобством, ни изяществом. Более того, очень часто эта ненужная и даже обременительная «помощь» происходит внутри схемы, где мужчины не оказывают женщинам той практической помощи, которая им действительно нужна.
Послушай, кисуля, я плевать хотел на твое мнение. И если я говорю, что я феминист, так значит, я феминист от Бога.
Опыт женщин в этом мире галантных принцев заключается в том, что большой шум поднимается насчет очень маленьких и ненужных услуг, без которых можно замечательно обойтись, но те же самые принцы в сияющих доспехах отнюдь не спешат разделить рутинную и неприятную работу или помочь в отношении реальных и страшных угроз. Он не поможет стирать (его) грязное белье, не поможет печатать отчет в четыре утра, не поможет улаживать ссоры между родственниками или детьми. Женщины могут рассчитывать только на совет сидеть дома после темноты, ходить под присмотром мужчины, а если дойдет до насилия – «расслабиться и получать удовольствие».
Галантные жесты не имеют никакого практического смысла. Весь их смысл чисто символический. Открывание дверей и похожие услуги – это услуги, которые на практике нужны только людям с инвалидностью, людям нездоровым или нагруженным бременем. Эти ритуалы говорят, что женский пол – это определенная инвалидность. Эти действия, оторванные от реальных потребностей женщин, – это способ сказать, что реальные потребности и интересы женщин не имеют никакого значения. Наконец, эти жесты имитируют поведение слуг по отношению к хозяевам, и тем самым они являются насмешкой над женщинами – ведь женщины во многих отношениях являются слугами мужчин. Смысл этой фальшивой помощи от мужской галантности в том, что женщины зависимы, невидимы и не значимы, их смысл в отвращении к женщинам.
Человек не может увидеть значение этих ритуалов, если он сфокусируется на отдельном событии и его особенностях, на сознательных намерениях и мотивах отдельного мужчины и сознательных намерениях и мотивах отдельной женщины. Иногда кажется, что люди сознательно предпочитают близорукий взгляд на вещи, наполняют картину отдельными микроскопическими вещами, только бы не смотреть на картину макроскопически. Намеренно или нет, но люди могут, но отказываются посмотреть на угнетение женщин, потому что они не смотрят макроскопически и потому не видят множество элементов, которые систематически связаны друг с другом.
Как и заключение птицы в клетку является макроскопическим феноменом, угнетение ситуаций, в которых женщины проживают наши разнообразные и разные жизни, – это макроскопический феномен. Ни то, ни другое нельзя рассмотреть на микроскопическом уровне. Однако когда вы смотрите макроскопически, то вы видите это – целую сеть сил и барьеров, которые систематически связаны друг с другом, и которые означают обездвиженность, сплющивание, формование женщин и жизней, которые мы живем…
Marilyn Frye, The Politics of Reality (Trumansburg, N.Y.,: The Crossing Press, 1983).
