Анджела Дэвис. 1970-е
Растущая обеспокоенность общественности Соединенных Штатов проблемами изнасилования побудила бесчетное число женщин к обнародованию имевших место в прошлом случаев нападения на них действительных или предполагаемых насильников. В результате обнаружился ужасный факт: очень немногие женщины могут заявить, что они не были жертвами либо сексуального посягательства, либо сексуального насилия хотя бы раз в жизни.
В Соединенных Штатах и других капиталистических странах законы, касающиеся изнасилования, были изначально разработаны для защиты мужчин высших классов, дочери и жены которых могли подвергнуться насилию.
Возможное насилие над женщинами рабочего класса обычно мало волновало суды; в результате удивительно малое число белых мужчин преследовались в судебном порядке за сексуальное насилие в отношении этих женщин. В то время как эти насильники редко отдавались в руки правосудия, обвинение в изнасиловании огульно инкриминировалось черным мужчинам, виновным и невиновным. Так, из 455 мужчин, осужденных за изнасилование и казненных между 1930 и 1967 годами, 405 были черными.
В истории Соединенных Штатов ложное обвинение в изнасиловании выделяется как одно из труднопреодолимых «изобретений» расизма. Миф о черном насильнике методично вызывается в воображении всякий раз, когда требуют убедительных оправданий периодически повторяющиеся волны жестокости и террора в отношении черной общины. И если в рядах борцов с сексуальным насилием заметно отсутствие черных женщин, то это может быть частично обусловлено позицией по отношению к ложному обвинению в изнасиловании как под¬стрекательству к расистской агрессии. Слишком много невиновных было отправлено в газовые камеры и камеры пожизненного заключения, чтобы черные женщины могли присоединиться к тем, кто ищет утешения у полицейских и судей. Более того, сами будучи жертвами насилия, они если и находили сочувствие у людей в полицейской форме или судейской мантии, то очень мало. И рассказы о насилии полицейских над черными женщинами — жертвы изнасилования иногда подвергаются повторному изнасилованию — звучат слишком часто, чтобы и от них можно было отмахнуться, как от выдумок. Даже во время пика движения в защиту гражданских прав, в Бирмингеме например, молодые активисты часто отмечали, что ничто не может защитить черных женщин от изнасилования бирмингемской полицией. Не далее как в декабре 1974 года в Чикаго семнадцатилетняя девушка заявила, что подверглась изнасилованию группой из десяти полицейских. Некоторые из них были отстранены от должности, но в конце концов дело замяли.
На ранних этапах современного движения против изнасилования особое положение чернокожей женщины как жертвы насилия серьезно анализировали лишь немногие феминистские теоретики. Исторический узел, связывающий чернокожих женщин, систематически оскорбляемых и насилуемых белыми мужчинами, с чернокожими мужчинами, которых калечили и убивали из-за расистского манипулирования обвинением в изнасиловании, только-только начал осознаваться. Всякий раз, когда черные женщины бросают вызов сексуальному насилию, они одновременно разоблачают и ложное обвинение в изнасиловании как смертоносное расистское оружие против своих мужчин. Как выразилась одна чрезвычайно наблюдательная писательница:
«Миф о чернокожем, насилующем белых женщин, — это близнец мифа о плохих чернокожих женщинах: оба призваны быть апологетами продолжающейся эксплуатации черных мужчин и женщин и способствовать ей. Черные женщины восприняли эту связь очень четко и были с самого начала на переднем крае борьбы с линчеванием».
Герда Лернер, автор этого пассажа, — одна из немногих белых женщин, кто в начале семидесятых годов писал о проблеме изнасилования, глубоко исследуя одновременное расистское и сексистское угнетение черных женщин. Ее точку зрения проиллюстрировало дело Джоан Литтл, которое рассматривалось в суде летом 1975 года. Молодая чернокожая женщина обвинялась в убийстве белого охранника тюрьмы штата Северная Каролина, где она была единственной женщиной-заключенной. Когда Джоан Литтл предстала перед судом для дачи показаний, она рассказала, как охранник изнасиловал ее в камере, и как она убила его в целях самообороны той пешней для льда, которой он имел обыкновение угрожать ей. Ее дело страстно поддерживалось по всей стране как отдельными людьми, так и организациями внутри черной общины и движения молодых женщин, а оправдание воспринималось как победа, которая стала возможной благодаря этой массовой кампании. Сразу же после своего оправдания госпожа Литтл опубликовала в прессе несколько страстных обращений в поддержку чернокожего мужчины по имени Делберт Тиббз, который ожидал казни в штате Флорида по ложному обвинению в изнасиловании белой женщины.
На обращение Джоан Литтл поддержать дело Делберта Тиббза ответили многие черные женщины. Но немногие белые женщины — и, конечно, немногие организованные группы внутри движения против сексуального насилия — стали агитировать за освобождение этого человека, ставшего явной жертвой расиз¬ма южных штатов. Даже тогда, когда главный адвокат госпожи Литтл Джерри Пол объявил о своем решении представлять Делберта Тиббза, немногие белые женщины отважились выступить в его защиту. К 1978 году, однако, когда все обвинения против Тиббза были сняты, все больше белых активистов стали вставать на его сторону. Их первоначальное нежелание это сделать было одним из тех исторических эпизодов, которые подтверждали подозрения многих чернокожих женщин, что движение против изнасилования довольно равнодушно к их проблемам.
Неприсоединение масс черных женщин к движению против сексуального насилия не означает, что они противостоят этой борьбе. В конце девятнадцатого века клубы черных женщин провели одну из самых первых публичных акций протеста против сексуального насилия. Их восьмидесятилетняя традиция организованной борьбы отражает то, каким частым и изощренным угрозам сексуального насилия подвергаются черные женщины. Одной из характерных исторических особенностей расизма всегда было допущение, что белые мужчины — особенно те, кто держит в своих руках экономическую власть, — обладают неоспоримым правом на доступ к телам черных женщин.
Рабство опиралось на повседневное сексуальное насилие так же, как на хлыст и плетку. Чрезмерные сексуальные желания, существовали они у отдельных белых мужчин или нет, не имеют ничего общего с этой фактической институционализапией изнасилования. Сексуальное принуждение было, скорее, мерилом социальных отношений между рабовладельцем и рабом. Иными словами, право, предъявляемое рабовладельцами и их представителями на тело рабынь, было прямым выражением их предполагаемых прав на чернокожих людей как на свою собственность в целом. Лицензия на изнасилование проистекала из безжалостного экономического угнетения, которое являлось страшным клеймом рабства и способствовало ему.
Сексуальное насилие в отношении черных женщин стало настолько мощным институтом, что ему удалось пережить отмену рабства. После гражданской войны групповые изнасилования, совершавшиеся «Ку-клукс-кланом» и другими террористическими организациями, стали неприкрытым политическим оружием в борьбе против равноправия. Например, во время Мемфисского восстания в 1866 году кровавые групповые убийства сопровождались сексуальными нападениями на черных женщин.
По горькой иронии судьбы, некоторые теоретики движения против изнасилования игнорируют роль расизма и не стесняются доказывать, что цветные особенно предрасположены к сексуальному насилию над женщинами. В своем впечатляющем исследовании этой проблемы Сьюзен Браунмиллер заявляет, что историческое угнетение чернокожих сделало недоступным для них традиционные способы выражения мужского превосходства. В результате они должны прибегать к открытому сексуальному насилию. В своем изображении «обитателей гетто» Браунмиллер настаивает, что «обеды с руководителями корпораций и восхождения на гору Эверест обычно недоступны тем, кто формирует субкультуру насилия. Доступ к женскому телу посредством силы — это им понятно».
Когда книга Браунмиллер «Против нашей воли: мужчины, жен¬щины и изнасилование» была опубликована, ее бурно расхваливали в некоторых кругах. Журнал «Тайм», выдвинувший автора на звание «Женщины 1976г.», характеризовал книгу как «…самое точное и дерзкое исследование, которое когда-либо появлялось из недр феминистского движения». В других кругах, однако, книгу сурово критиковали за ту роль, которую она сыграла в воскрешении старого расистского мифа о черном насильнике. Нельзя отрицать, что книга Браунмиллер — первый научный вклад в современную литературу по проблемам сексуального насилия, но многие ее положения, к несчастью, пропитаны расистскими идеями.
К сожалению, Браунмиллер — не единственная из пишущих на тему изнасилования, кто подвергся влиянию идеологии расизма. В книге Джин Маккеллар «Изнасилование: соблазн и ловушка» говорится:
«Чернокожие, выросшие в тяжелой атмосфере гетто, усвоили, что они могут получить, что хотят, только схватив это. Насилие — это правило игры на выживание. Женщины — это легкая добыча: чтобы получить женщину, ее подчиняют».
Расистская пропаганда настолько загипнотизировала Маккеллар, что она делает беззастенчивое заявление о том, что девяносто процентов всех известных случаев изнасилования в США совершены черными. Поскольку, по данным ФБР, эта цифра составляет сорок семь процентов, трудно поверить, что утверждение Маккеллар не является намеренной провокацией.
В самых последних исследованиях по проблемам изнасилования в США признавалось несоответствие между действительным числом случаев сексуального насилия и тем, которое сообщалось в полицию. Согласно Сьюзен Браунмиллер, например, количество случаев изнасилования, о которых сообщалось в полицию, колеблется от одного из пяти до одного из двадцати реальных. В исследовании, опубликованном группой «Нью Йоркские радикальные феминистки», говорится, что случаи изнасилования, о которых сообщалось в полицию, составляют всего пять процентов от общего числа. В более современной литературе по проблеме существует, тем не менее, тенденция считать «зарегистрированного в полицейском журнале насильника типичным». При таком подходе будет практически невозможно раскрыть реальные социальные причины преступления.
Анджела Дэвис. Снимок 2010 года
Книга Дайаны Расселл «Политика насилия», к сожалению, подкрепляет популярное мнение, что типичный насильник — это цветной, а если он белый, то бедный или представитель рабочего класса. Ее книга, носящая подзаголовок «Перспектива для жертв», основывается на ряде интервью с жертвами насилия в районе Сан-Францисского залива. Из двадцати двух описанных ею случаев в двенадцати, — то есть более чем в половине случаев, — женщины были изнасилованы черными, чикано (американцами мексиканского происхождения) или индейцами. Показательно, что цветные мужчины фигурировали только в двадцати шести процентах из первоначальных девяноста пяти интервью, взятых ею. Если этой сомнительной выборки недостаточно для того, чтобы вызвать глубокие подозрения в расизме, прочтите совет, который она дает белым женщинам.
«…Если некоторые негритянские мужчины смотрят на изнасилование как на акт мести или позволительное выражение враждебности по отношению к белым, я думаю, что для белых женщин было бы в равной степени целесообразно доверять негритянским мужчинам меньше, чем они это делают сейчас».
Браунмиллер, Маккеллар и Расселл, несомненно, более искусны, чем ранние идеологи расизма. Но их выводы трагически напрашиваются на сравнение с идеями таких ученых апологетов расизма, как Уинфилд Коллинз, опубликовавшей в 1918 году книгу под заглавием «Правда о линчевании и негр на Юге» (в которой автор выступает за то, чтобы сделать южные штаты более безопасными для белой расы):
«Две из наиболее выдающихся характеристик негра — совершенное отсутствие целомудрия и полное непонимание правды. Половая распущенность негра, считающаяся такой безнравственной или даже преступной в цивилизации белого человека, могла быть едва ли не достоинством в среде его происхождения. Там природа развила в нем сильные половые страсти как компенсацию высокой смертности».
Коллинз прибегает к псевдобиологическим аргументам, тогда как Браунмиллер, Расселл и Маккеллар используют объяснения из сферы окружающей среды, но в конечном итоге все они доказывают, что чернокожие мужчины имеют особенно мощную мотивацию к сексуальному насилию над женщинами.
Одной из самых ранних теоретических работ, связанных с современным феминистским движением, по проблеме изнасилования и расы была «Диалектика пола: случай для феминистской революции» Суламифь Файерстоун. По мнению Файерстоун, расизм — это фактически продолжение сексизма. Используя библейское изречение, что «…расы — это не более чем разные родители и дети семьи рода человеческого», она определяет белого мужчину как отца, белую женщину как жену и мать, а чернокожих людей как детей. Транслируя теорию эдипова комплекс; Фрейда в термины расизма, Файерстоун подразумевает, что черные мужчины таят в себе неконтролируемое желание сексуальных отношений с белыми женщинами. Они хотят убить отца и спать с матерью.
Так же, как Браунмиллер, Маккеллар и Расселл, Файерстоун не устояла перед старой расистской софистикой обвинения жертвы. Сделанные бессознательно или осознанно, их высказывания способствовали воскрешению старого мифа о черном насильнике. Их историческая близорукость снова не дает им понять, что изображение черных мужчин насильниками от крыто приглашает белых мужчин пользоваться телами черных женщин. Вымышленный образ черного насильника всегда укреплял образ его верной спутницы — чернокожей женщины, хронически неразборчивой в сексуальных связях. Поскольку принята точка зрения, что черный мужчина таит в себя непреодолимые и животные сексуальные желания, бесстыдством наделяется вся раса. Если черные мужчины смотрят на белых женщин как на сексуальные объекты, то черные женщины, безусловно, должны приветствовать знаки сексуального внимания со стороны белых мужчин. Причитания черных женщин, считающихся «распущенными» и «шлюхами» по поводу изнасилования не будут услышаны.
В 1920 году известный политик из южных штатов объявил что не существует такого понятия, как «целомудренная цветная девушка», если речь идет об особи старше четырнадцати лет. Как оказалось, у этого белого человека было две семьи — одна с белой женой, а другая — с черной женщиной. Уолтер Уайт, выдающийся лидер движения против линчевания и исполнительный секретарь Национальной ассоциации содействия цветным (КААСР), справедливо обвинил этого человека в том, что он «…объясняет и оправдывает свои собственные нарушения моральных норм «аморальностью» женщин «низшей расы».
На протяжении всей истории нашей страны черные женщины осознавали себя жертвами преступлений на сексуальной почве (т. е. осознавали свою сексуальную виктимизацию). Они также понимали, что нельзя сопротивляться сексуальному насилию, не вскрывая одновременно ложное обвинение в изнасиловании как предлог для линчевания. Насилие было инструментом террора в утверждении превосходства белой расы в течение нескольких столетий до введения линчевания. Во времена рабства линчевание не получило широкого распространения по той простой причине, что рабовладельцы не желали уничтожать свою ценную собственность. Порка — да, но не линчевание. Изнасилование в сочетании с поркой являлись эффективными методами ежедневного подавления черных женщин и мужчин.
Какова же была реальность, стоявшая за этим живучим мифом о черном насильнике? Несомненно, были случаи изнасилования белых женщин чернокожими, но их действительное количество несоразмерно с голословными заявлениями, вытекающими из мифа. За всю гражданскую войну не было ни единого сообщения об изнасиловании белой женщины рабом. Пока практически все белые мужчины из южных штатов находились на поле боя, вопль об изнасиловании не раздавался ни разу. Фредерик Дуглас доказывает, что обвинения в изнасиловании, выдвигаемые против чернокожих, в целом не были правдоподобными по той простой причине, что они подразумевали радикальную и мгновенную перестройку склада ума и нравственности чернокожих.
«История не дает примера такой экстремальной, такой естественной и такой полной трансформации характера у любой группы людей, какая подразумевается в этом обвинении. Перестройка слишком велика, и период, за который она могла произойти, слишком мал».
Даже реальные обстоятельства большинства случаев линчевания противоречили мифу о черном насильнике: большая часть групповых убийств не была связана с обвинением в изнасиловании и происходила по другим причинам, хотя вопль об изнасиловании использовался в качестве распространенного оправдания. В исследовании, опубликованном в 1931 году Комиссией южных штатов по изучению проблемы линчевания, было обнаружено, что между 1889 и 1929 годами только одну шестую часть жертв групповых убийств фактически обвинили в изнасиловании: 37,7% были обвинены в убийстве, 5,8% — в преднамеренном насилии, 7,1% — в воровстве, 1,8 — в оскорблении белого челове¬ка и 24,2% были предъявлены различные обвинения, большей частью удивительно тривиальные. Согласно цифрам, представленным Комиссией, 16,7% жертв линчевания было обвинено в изнасиловании и 7% — в покушении на изнасилование.
Обложка книги Анджелы Дэвис 'Женщины, культура и политика'
Хотя факты и противоречили аргументам апологетов линчевания, большинство из них заявляло, что только долг белого человека защитить своих женщин заставляет их так жестоко расправляться с чернокожими. В 1904 году Томас Нельсон Пэйдж в публикации в газете «Норт Американ Ревью» возложил всю ответственность за линчевание на плечи чернокожих в связи с их необузданной предрасположенностью к преступлениям на сексуальной почве.
«Не похоже, чтобы с линчеванием было покончено раньше, чем сократится число таких преступлений, как изнасилование и убийство женщин и детей. И этих преступлений, которые почти полностью ограничиваются негритянской расой, не станет меньше, пока сами негры не возьмутся и не искоренят их».
«Белые на Юге, — сказал Тиллман в Сенате США, — не… будут потворствовать его (негра) страсти к нашим женам и дочерям, а будут линчевать его». В 1892 году, когда сенатор Тиллман был губернатором штата Южная Каролина, в той местности, где повесили восемь черных мужчин, он объявил, что будет лично возглавлять группу линчевателей любого черного, который осмелится изнасиловать белую женщину. Он отдал черного мужчину толпе белых, даже несмотря на то, что жертва линчевания была публично оправдана белой женщиной, заявившей об изнасиловании.
Самый мощный импульс линчеванию дала колонизация эконо¬мики юга капиталистическим севером. Если чернокожие в результате террора и насилия будут оставаться наиболее жестоко эксплуатируемой группой в растущих рядах рабочего класса, то капиталисты получат двойное преимущество. Сверхэксплуатация труда черных дает дополнительные прибыли, а враждебность белых рабочих по отношению к своим хозяевам ослабевает. Белые рабочие, которые соглашались с линчеванием, обязательно занимали позицию расистской солидарности с теми белы¬ми, которые на самом деле были их угнетателями. Это являлось критическим моментом популяризации расистской идеологии.
Если бы чернокожие согласились с более низким экономи¬ческим и политическим статусом, то групповые убийства, возможно, пошли бы на убыль. Но так как огромное количество бывших рабов не желали отказываться от мечты о лучшей жизни, то за три послевоенных десятилетия имело место более десяти тысяч случаев линчевания. Каждый, кто бросал вызов расистской иерархии, мог стать жертвой толпы. Бесконечный список мертвых включал мятежников всех мастей: от удачливых черных владельцев собственного дела и рабочих, требовавших более высокой зарплаты, до тех, кто не хотел, чтобы его называли «бой», и непокорных женщин, сопротивлявшихся сексуальному насилию белых. Тем не менее, одобрение общественности было завоевано, и тот факт, что линчевание — это всего лишь реакция на варварские преступления на сексуальной почве, при¬нимался как должное. Оставался без ответа важный вопрос: а как же быть с теми многими женщинами, которых линчевали, а иногда и насиловали, прежде чем убить? Аида Б. Уэллз ссылается на «ужасный случай с женщиной из Сан-Антонио, штат Техас, которую посадили в бочку, забили бочку гвоздями и спускали с холма до тех пор, пока женщина не умерла».
Газета «Чикаго дефендер» опубликовала статью 18 декабря 1915 года под заголовком «Насилуй, линчуй негритянскую мать». Коламбус, шт. Миссисипи, 17 декабря: «Неделю назад, в четверг, Корделла Стивенсон была найдена рано утром повешенной на ветке дерева, без одежды, мертвая… Она висела там с того вечера, когда кровожадная толпа вытащила ее, спящую, из дома и поволокла по улицам безо всякого сопротивления. Они отнесли ее в отдаленное место, сделали свое грязное дело и вздернули».
С учетом центральной роли мифа о черном насильнике в формировании расизма после отмены рабства представление о черных как самых частых авторах сексуального насилия — это, в лучшем случае, безответственное теоретизирование. В худшем — это агрессия против чернокожих в целом, ибо мифический насильник подразумевает и мифическую шлюху. Воспринимая обвинения в изнасиловании как нападки на всю общину, черные женщины быстро стали во главе движения против линчевания.
Аида Б. Уэллз-Барнетт стала движущей силой кампании против линчевания, которой суждено было длиться несколько десятилетий. В 1892 году трое знакомых этой черной журналистки были убиты толпой расистов потому, что магазин, который они открыли в черном районе, успешно конкурировал с магазином, принадлежащим белому владельцу. Аида Б. Уэллз поспешила высказаться против линчевания на страницах своей газеты «Фри спич». Во время ее поездки в Нью-Йорк тремя месяцами позже редакцию газеты сожгли до основания.
Статьи Уэллз в газете «Нью-Йорк Эйдж» побудили черных женщин к организации кампании поддержки, а затем к созданию своих клубов. Благодаря ее усилиям черные женщины по всей стране стали активно участвовать в кампании против линчевания. Сама Аида Б. Уэллз ездила по городам, публикуя воззвания к министрам, интеллигенции и рабочим выступать против произвола закона линча. Во время ее поездки за границу было организовано движение солидарности в Великобритании, что оказало заметное влияние на общественное мнение США. Ее успех был таков, что вызвал ярость газеты «Нью-Йорк таймс». Эта злобная редакционная статья появилась после поездки Уэллз в Англию в 1904 году:
«На следующий день после возвращения мисс Уэллз в Соединенные Штаты в Нью-Йорке негритянский мужчина совершил покушение на белую женщину с «целью удовлетворения своей похоти и грабежа»… Это злодейское преступление может послужить для мулатки-миссионерки убедительным доказательством того, что пропаганда в данный момент в Нью-Йорке ее теории о нарушении прав негров, по крайней мере, неуместна».
Через тридцать лет после Айды Б. Уэллз, в 1922 году, под эгидой Национальной ассоциации за содействие цветным, возглавляемой Мэри Толберт, была создана организация под названием «Борцы против линчевания». Ее целью было создание объединенного женского движения против линчевания.
«Что Мэри Б. Толберт сделает потом? Что еще сделают цветные женщины Америки под ее руководством? Организация создавалась цветными женщинами с целью объединения к декабрю 1922 года ОДНОГО МИЛЛИОНА разных ЖЕНЩИН всех цветов кожи против линчевания. Берегись, мистер Линчеватель! Женщины обычно получают то, чего хотят».
Не впервые черные женщины протянули руку своим белым сестрам. Они продолжили традиции таких исторических гигантов, как Соджурнер Трут и Франсис Е. У. Харпер. Аида Б. Уэллз лично обращалась к белым женщинам, как и ее современница Мэри Черч Тэррелл, а клубы черных женщин пытались призвать клубное движение белых женщин направить часть своей энергии на кампанию против линчевания.
Белые женщины в массе своей не откликались на эти обращения до тех пор, пока в 1930 году под руководством Джесси Дэниел Эймз не была основана Ассоциация женщин южных штатов за предотвращение линчевания. Ассоциация опровергала необходимость линчевания для защиты женского населения южных штатов.
Небольшая группа женщин, участвовавших во встрече в Атланте, где была сформирована Ассоциация, обсуждала роль белых женщин в линчеваниях. Женщины обычно присутствовали на групповых сборищах, они указывали на виновника и, в некоторых случаях, были активными участниками самих акций. Более того, те белые женщины, которые позволяли своим детям наблюдать убийства чернокожих, внушали им расистские принципы Юга. Уолтер Уайт в своем исследовании линчевания, опубликованном за год до этой встречи, доказывал, что одно из наихудших последствий групповых убийств — деформирование мышления у детей из южных штатов. Когда Уайт ездил во Флориду, чтобы расследовать случай линчевания, маленькая девочка лет девяти или десяти рассказала ему о том, как «… было весело, когда сжигали ниггеров».
В 1930 году Джесси Дэниел Эймз и Ассоциации южных женщин за предотвращение линчевания решили вовлечь массы белых женщин из южных штатов в кампанию по разгрому расистских группировок. Они собрали свыше сорока тысяч подписей под клятвой членов Ассоциации.
Эти бесстрашные белые женщины натолкнулись на противостояние, враждебность и даже угрозы физической расправы. Их вклад в общую кампанию против линчевания неоценим. Без их постоянных петиций, писем, собраний и демонстраций волна линчевания не обратилась бы вспять так быстро. Тем не менее, когда Ассоциация женщин южных штатов за предотвращение линчевания возникла, черные женщины вели борьбу уже сорок лет или дольше и почти столько же они призывали своих белых сестер присоединиться к ним. Самое слабое место в исследовании проблем изнасилования Сьюзен Браунмиллер — абсолютное игнорирование усилий черных женщин в движении против линчевания. И если Браунмиллер справедливо хвалит Джесси Дэниел Эймз и Ассоциацию женщин южных штатов, то она лишь мимоходом упоминает Аиду Б. Уэллз, Мэри Черч Тэррелл или Мэри Толберт и «Борцов против линчевания».
В то время как Ассоциация женщин южных штатов за предотвращение линчевания была запоздалой реакцией на обращения негритянских сестер, их далеко идущие достижения являются драматической иллюстрацией той особой позиции, которую белые женщины занимают в борьбе с расизмом. Когда Мэри Толберт и ее «Борцы против линчевания» протягивали им руку, то ожидали, что те смогут быстрее идентифицировать себя с делом чернокожих, так как они тоже испытывают угнетение как женщины. Кроме того, линчевание как ужасающее орудие расизма служило укреплению мужского господства.
«Экономическая зависимость, занятие только «изысканным, утонченным, женским», умственная деятельность ни в какой иной сфере, кроме домашней, — все эти налагаемые мужчиной ограничения имели большее отношение к женщинам на Юге и соблюдались там более строго, чем в любой другой части страны».
Борцы против линчевания, вскрывая расистские манипуляции обвинением в изнасиловании, вовсе не намеревались прощать тех отдельных черных мужчин, кто действительно совершил сексуальное насилие. Уже в 1894 году Фредерик Дуглас предупреждал, что его высказывания против мифа о черном насильнике не должны быть неправильно истолкованы как защита самого изнасилования.
«Я не выставляю негров святыми и ангелами. Я не отрицаю, что они способны совершить преступление, приписываемое им, но совершенно отрицаю, что они более склонны к совершению такого преступления, чем любая другая разновидность человеческого рода… Я не защитник всякого человека, виновного в этом зверском преступлении, но я — защитник цветных как класса».
Возрождение расизма в середине 1970-х годов сопровождалось воскрешением мифа о черном насильнике. К сожалению, этот миф иногда использовался белыми женщинами в борьбе с сексуальным насилием.
Дискуссия Сьюзен Браунмиллер на темы насилия и расы бездумна до полного слияния с расизмом. Претендуя на защиту всех женщин, она иногда становится в позицию защиты белых женщин, не видя, что из этого следует. Разоблачительным примером является ее интерпретация дела скоттсборской девятки. Как указывает сама Браунмиллер, эти девять юношей, обвиненных в изнасиловании и осужденных за него, провели долгие годы своей жизни в тюрьме, так как две белые женщины лжесвидетельствовали, давая показания в суде. Тем не менее она не высказывает ничего, кроме презрения к этим чернокожим и движению в их защиту, а ее сочувствие двум белым женщинам бросается в глаза.
«Левые яростно боролись за свои символы расовой несправедливости, делая «сбитых с толку» героев из горстки жалких, полуграмотных парней в когтях юриспруденции южных штатов, которые только хотели уйти от возмездия».
С другой стороны, две белые женщины, чьи лживые свидетельства отправили скоттсборскую девятку в тюрьму, были «…загнаны в угол толпой белых мужчин, которые уже верили в то, что изнасилование имело место. Растерянные и испуганные, они проводили ту же линию».
Никто не отрицает, что женщинами манипулировали расисты Алабамы, но нельзя изображать их невинными пешками, освобожденными от ответственности за сотрудничество с силами расизма. Вставая на сторону белых женщин, независимо от обстоятельств Браунмиллер сама капитулирует перед расизмом. То, что она не сумела объяснить белым женщинам необходимость сочетать борьбу с расизмом с борьбой против сексизма, сегодня работает на руку расизму.
Миф о черном насильнике продолжает свою расистскую работу, и в значительной степени виноват в том, что большинство теоретиков движения против насилия не думают о тех многочисленных анонимных насильниках, о которых не сообщалось в полицию, которые не предстали перед судом и не были осуждены. Коль скоро в центре их анализа – насильники, которые известны, обвинены и арестованы, то чернокожие — и другие цветные — будут неизбежно считаться злодеями, ответственными за существующую эпидемию сексуального насилия. Анонимность, окружающую огромное большинство случаев изнасилования, рассматривают, следовательно, как статистическую подробность либо как тайну, значение которой недоступно.
Антология гендерной теории, – Минск, 2000
