Выставку организовали кураторки Олеся Туркина и Наталья Каменецкая, Марина Лошак предоставила помещение музея Мухиной. Я участвую в выставке со своим проектом «Народоволки». Из художниц, с которыми я часто пересекаюсь, и разделяю сходную политическую позицию, в выставке участвуют Вика Ломаско и Умная Маша, наши работы для выставки предложила искусствовед Надя Плунгян. Многих других предложенных феминистских художниц не взяли. Надя также написала большой аналитический текст к каталогу о работе нового поколения художниц. Так как я никогда не участвовала до этого в каких-то масштабных галерейных проектах, я не вполне представляла. каким образом происходят и организуются такие события. За последние 2 дня я имела возможность получить такой «приятный» опыт.
Привыкнув к работе в активистской среде, принцип построения которой — защита наиболее уязвимых, безопасное общение, горизонтальность и обмен опытом, я была неприятно поражена степенью патриархатности, мизогинии, оценочности и эйджизма [дискриминации по возрасту] внутри работы большой художественной институции, заявляющей феминистскую повестку.
Я была удивлена слышать, что меня впервые за много лет в патронатно-снисходительном тоне называют «девочкой». Я была удивлена увидеть, что время и ресурсы художниц не представляют из себя никакой ценности. Мы вынуждены были участвовать в долгом, плохо подготовленном монтаже с неутвержденной экспозицией и при постоянной неуверенности в том, что будет вообще выставлено, а что нет. Ничего, что монтаж занимает лишних 4-5-6-8 часов. Ты же хочешь выставляться? Ну так знай, что тебе оказали высокую честь, и будь готова все это проглотить. Такие вещи, как уважительное отношение к художницам, их труду, времени, энергозатратам, никого не интересуют при организации феминистской выставки, если она проходит в центральном московском музее.
Также на монтаже, за день до открытия, Олеся Туркина и Наталья Каменецкая сообщили нам, что три из четырех графических работ Вики Ломаско не могут быть выставлены по причине того, что в этих работах написано слово «Пусси Райот». Потому что говорить слова «Пусси Райот» это очень опасно сейчас, за это могут и посадить, это очень рискованно. Хочу заметить, что это были работы именно из той серии, которую сами же кураторки отобрали для экспозиции. Мы настаивали на том, чтоб участвовала, по крайней мере, одна оставшаяся работа. Нам обещали.
Однако на открытии выставки выяснилось, что не повесили ни одной работы Ломаско. Характерно, что сами кураторки не стали брать на себя ответственность за это решение и обесценили работу Вики, сообщив, что она «никак не подходила по экспозиции» (????), «смотрелась бы убого» (????), и вообще «это графика низкого качества, ей не место на выставке такого уровня». Об элементарных правилах профессиональной этики и извинениях перед художницей не шло даже речи.
На открытии также оказалось, что из двух работ Умной Маши оставлена только одна. Та же схема — никто из организаторок не взял на себя ответственность за принятое решение, никаких извинений, обесценивание работы. «Если это вообще можно назвать художественной работой» (Марина Лошак) и «Не надо путать выставку с будуаром» (Олеся Туркина) – о хоругвях Умной Маши, представляющих собой протестное уличное искусство. И это все происходит на выставке, нижний этаж которой занят работами Guerrilla Girls.
За последний год феминистское движение стало гораздо активнее выходить офф-лайн, феминистская повестка стала звучать в заметных СМИ. Это заслуга многих женщин, в большой степени – женщин-активисток, не связанных с институциями, занимающихся феминистской работой бесплатно в свободное время. В том числе, это заслуга Нади Плунгян и Вики Ломаско, сделавших выставку «Феминистский карандаш». И именно работа Вики как художницы и Нади как организаторки и исследовательницы были урезаны и обесценены.
Наталья Каменецкая и Олеся Туркина за последние 10 лет сделали множество выставок, посвященных женскому искусству, ни в одной из них прямо никогда не ставились политические темы. Теперь, когда оказалось, что «феминизм» говорить не только можно, но и актуально, а для западных институций даже престижно, это слово может стоять в названии большой выставки в качестве привлекающей внимание престижной этикетки. Этикетка «феминизм» создает благоприятное впечатление о художественном процессе в России, как о прогрессивном и современном, но, как можно убедиться, это не более, чем фасад. По своей структуре это очень похоже на советское понимание «равноправия» женщин — наличие приличного фасада, за которым скрыты унижение и обесценивание. Со стороны большой художественной институции это узурпация активистской работы, присвоение символического капитала и обесценивание тех, кто этот капитал создал.
Внутри художественных институций работает ровно тот же патриархатный механизм подавления и обесценивания более уязвимых, младших и менее престижных, что и в макро-обществе, и в семье. В семье обесцениваются женщины, делающие низовую бытовую работу. В художественном сообществе обесцениваются женщины, делающие черновую активистскую работу и в целом работа художниц-активисток. Отсутствие рефлексии самоцензуры и патриархатных стратегий внутри художественного сообщества сводит на нет идею организации события для женщин.
Бессмысленно выставлять Guerilla Girls, если сами кураторки обесценивают женскую художественную деятельность и создают себе престижный имидж за счет работы других женщин. Феминистский проект делает феминистским внимательное отношение женщин друг к другу, взаимное уважение, ответственность за свои дела и слова, а не табличка «феминизм» на каждой двери.
Микаэла
Московские феминистки на открытии выставки в музее Мухиной у работы Guerilla Girls 'Опросный лист 1986 года'. Фото Ольги Ахметьевой
